Как поддержать ракового больного? Как не опускать рук в критических ситуациях? Где найти в себе силы бороться с обстоятельствами? На эти вопросы дала ответы практикующий психолог Наталья Устьянцева-Моисейченко.
Всё хорошоНаталья не раз давала советы клиентам, вытаскивала их из депрессии, когда они оказывались один на один с тяжелой болезнью. Год назад ее мужу Виталию диагностировали рак. Женщина рассказала о том, как изменилась ее жизнь после поставленного диагноза.
– Наталья, сколько лет вы уже вместе с Виталием?
– Мы вместе 11,5 года. Долго не выходила за него замуж, была противницей официальных браков.
Зарегистрировались мы только полтора года назад. У нас двое детей, старший сын от первого брака уже взрослый, младшей дочери три. Долгое время я работала маркетологом, развивала крупные барнаульские компании. В одной из них стала коммерческим директором направления. Виталий пришел ко мне работать, так и познакомились. Мы год дружили, общались, через какое-то время стали жить вместе. Долго притирались друг к другу, а теперь я не представляю, как бы жила без него.
– Как вы проводили время до того, как узнали о страшном диагнозе?
– У нас была довольно насыщенная жизнь. Я занималась своими клиентами. Муж был руководителем барнаульского филиала компании, занимающейся смазочными материалами премиального сегмента. Вместе отдыхали, ходили в турпоходы, нам всегда было чем заняться. Виталию этот движ тоже нравился. Это продолжалось, пока я не узнала о беременности. Не поверила сначала, думала, раз тошнит, значит заболела. Мне было 37, муж на пять лет меня старше. Для нас это был настоящий шок, поскольку врачи каждому из нас ранее говорили, что детей мы больше не можем иметь. Потом обрадовались. Беременность проходила непросто, но мы справились. Собирались дом строить, машину поменять…
Симптомы– Когда вы поняли, что у мужа что-то не так со здоровьем?
– Он стал быстро уставать. К родителям приедем картошку копать, он два ведра наберет и устанет. На отдыхе чуть-чуть пройдет и выдыхается. Однажды увидела, что у него живот появился. Он отшутился, что уже возраст обязывает. Но я забеспокоилась, потащила его на УЗИ. Врачи диагноз поставить сразу не смогли, несколько месяцев мы проходили по больницам, онкоцентрам. Муж у меня поджарый, а за время обследований еще больше похудел. Биоматериала для проведения исследований не хватило, из-за этого ему пару раз делали полостную операцию. В марте прошлого года выяснилось, что у него точно рак. Неходжкинская лимфома. Огромная шишка в 27 см придавила все внутренние органы.
– Как вы справились с обрушившимися на вас проблемами?
– Отключила функции «страдание», «драма». Включился режим «решала». Мне некогда было впадать в депрессию, дочери Саше еще двух не было, старший колледж оканчивает, муж болеет. Всем нужно было помогать. Я подняла знакомых, имеющих отношение к медицине. В результате вышли на нужных специалистов. По квоте нам выдали необходимые лекарства от гепатита С, который выявили во время обследования. Его нужно было вылечить до основных процедур. После нескольких химиотерапий Виталий уволился, сил уже не было на полный рабочий график. Давали о себе знать сердце, слизистая, почки и так далее. Но муж все еще не оставлял надежду на то, что в скором времени подлечится и вернется к прежней жизни. К осени 2024 года окончательно понял, что все не так просто. У него стали выпадать волосы, он этого стеснялся, не хотел выходить на улицу без головного убора. Я побрилась налысо, чтобы его поддержать.
– Долго ли длилась у Виталия стадия гнева? Как вы с этим справлялись?
– Я сначала пыталась его как-то успокоить, поддержать. Но фразы вроде «мы справимся вместе» не помогали и вызывали у мужа негатив. Он отвечал: «Ну не у тебя же болезнь». Способов поддержать человека, пока он находится в стадии гнева, просто нет. Я перечитала за этот период, кажется, все книги, пересмотрела все возможные лекции по психосоматике заболевания. И мне кажется, докопалась до сути. Крошечная шишка появилась у него в 2015–2016 году. Ему назначили тогда обследование, а он решил не идти, был занят разводом с первой женой. Лимфа воспаляется, когда есть большая невысказанная обида за то, что человек не так жил, в чем-то себя ущемлял. Муж с моей версией не согласился. Но тем не менее книги дали мне какую-то другую параллель в жизни, поддержку. Я нахожусь и сейчас в состоянии цейтнота, Виталий периодически лежит в больнице. Жизнь превратилась в день сурка в графике «три недели в больнице – три недели дома». В 5 часов подъем, отвожу ребенка в детсад, закупаю продукты и везу в больницу мужу, еду на работу, забираю ребенка, снова работаю, приезжаем домой, едим, спим, и снова по кругу.
– Какие еще проблемы выявились во время лечения мужа?
– Виталию долго не могли определить, какая у него стадия рака: вторая или третья. В результате поставили третью, он официально на инвалидности. Появился хотя бы небольшой дополнительный доход. Когда муж работал, мы спокойно платили ипотеку, кредиты, мой доход не был основным. А теперь все изменилось. Перед тем как мы узнали, что у мужа рак, я открыла магазин одежды. Мы переехали в евротрешку. До сих пор там нет ремонта, просто бетонные стены. До этого было 700 тыс. рублей долга. За год сумма увеличилась на 3 млн рублей. Сейчас обязательные платежи в месяц составляют 200 тыс. рублей. Но я не отчаиваюсь, люди попадают в еще более крутые переплеты.
Испытания– Болезнь мужа – самое большое испытание в вашей жизни?
– На сегодняшний день да. Но мою жизнь вообще трудно назвать легкой. Иногда мне кажется, что в небесном ведомстве перепутались адреса, и Бог мне посылает слишком большие испытания. Но потом шаг за шагом все постепенно решается. Когда я родилась, стоял вопрос, выживу я или нет. Произошло кровоизлияние в мозг, вены на руках и ногах не просматривались, невозможно было ввести препарат. И если бы не детский хирург, который решился на операцию, я бы не выжила. Потом сын родился с патологией, несовместимой с жизнью. Его сразу же прооперировали. Сейчас сын работает с внучкой доктора, который проводил ему операцию, это был Юрий Васильевич Тен.
– Вера в чудо в вашей жизни осталась?
– Конечно. Перед Новым годом мужа в очередной раз выписали из больницы, уровень лейкоцитов был нулевой. Начала деформироваться речь. Появился страх, что у него предынсультное состояние. Нужно было лекарство, которое в барнаульских аптеках отсутствовало. Позвонила в Санкт-Петербург знакомой, она разыскала его и выслала почтой. Муж пошел на поправку.
Из-за долговой нагрузки пару раз я обращалась к подписчикам за помощью. В первый раз мне собрали 20 тысяч рублей, во второй – 100 тысяч. Я очень благодарна всем неравнодушным людям. Смогла хотя бы на две недели выдохнуть.
– Каков прогноз на выздоровление в вашем случае?
– Мы сделали промежуточную КТ (компьютерную томографию), опухоль стала в два раза меньше. В феврале будет еще одна химиотерапия, затем еще КТ, а потом, я надеюсь, начнется реабилитация. Она займет год, нужно будет восстановить работу всех органов. Сейчас у мужа тахикардия зашкаливает, желудок практически не работает.
– Как у вас изменилось отношение к онкобольным, которых вы консультируете?
– У меня есть образование онкотерапевта, я знаю регламент, как общаться с такими пациентами, как их поддержать, подбодрить. Но в реальной жизни эти инструкции вообще не работают. Здоровый человек с планами, мечтами, амбициями в карьере не сможет быстро смириться с их потерей. Прошло две химиотерапии, и только тогда Виталий стал применять слова «онкология» и «рак» по отношению к себе. Теперь, когда ко мне обращаются онкобольные за помощью, я смотрю на их проблемы через призму проживания обрушившейся на нас боли. Здесь главное – запастить любовью. Только тогда можно выдержать это испытание. У меня иногда сдают нервы, я срываюсь на мужа, и мне становится стыдно. Но мы продолжаем бороться за его здоровье. Даже шутим, иначе можно свихнуться.
КОЧЕТЫГОВАТатьяна Еще читают
