Следственный комитет РФ против версии убийства журналистов Михаила Ходорковского

Следственный комитет РФ против версии убийства журналистов Михаила Ходорковского
Следственный комитет РФ против версии убийства журналистов Михаила Ходорковского
Фото: yabloko-altai.ru

Похороны Александра Расторгуева, погибшего в ЦАР. 7 августа 2018 года

Почему власть так яростно сопротивляется независимому расследованию убийства трех российских журналистов в ЦАР? В программе участвуют журналист «Новой газеты»  Денис Коротков , журналист BBC  Илья Барабанов , независимый журналист  Аркадий Дубнов  и политолог  Владимир Пастухов . Ведущая Елена Рыковцева.


Видеоверсия программы

Елена Рыковцева: Следственному комитету Российской Федерации не понравились результаты расследования, которые представил вчера Михаил Ходорковский прессе, отдельным изданиям, которые изложили это на своих страницах. В чем суть разногласий между Следственным комитетом и Михаилом Ходорковским? Представляю наших гостей — Илья Барабанов, журналист BBC, который много занимался этой темой, почему были убиты российские журналисты в Центральноафриканской республике, Аркадий Дубнов, независимый журналист. С нами на связи будет журналист «Новой газеты» Денис Коротков, журналист-расследователь, который профессионально изучает жизнедеятельность повара Путина господина Пригожина. С нами на связи Владимир Пастухов, публицист, политолог, журналист, из Лондона. Мы сейчас покажем сюжет, в котором будут излагаться новые факты, новые документы, до чего дорасследовался центр Ходорковского и что не понравилось Следственному комитету Российской Федерации.

Елена Рыковцева: Видите, не хочется Следственному комитету переигрывать ту версию, которую озвучил и Владимир Путин, что эта история не имеет никакого отношения к прямой задаче, которую выполняли журналисты. Сегодня идут строчки по «России-24» из заявлений Следственного комитета, одна из них повторяется все время: «Они должны были получить 20 тысяч за фильм». О чем фильм, они не говорят, хотя Михаил Ходорковский официально объявляет, о чем они снимали фильм, каким было задание. Нет, это запретная тема на российском телевидении даже обозначить, зачем они туда поехали. И наконец для полноты всех мнений давайте послушаем сегодняшнее заявление Михаила Ходорковского, он его опубликовал в своем Фейсбуке.

Елена Рыковцева:  Мы будем сегодня говорить о том, насколько убедительной кажется коллегам версия и факты, представленные Михаилом Ходорковским. Первое, что я хочу спросить, может быть это болезненный вопрос, люди готовят такую сложную тяжелую командировку, занимается этим Центр управления расследованиями, которого уже не существует, человек, который готовил все это, уволен, он больше не сотрудничает с Михаилом Ходорковским. Тем не менее, все, кто был причастен к этой истории, знали о том, что контактом главы центра Михаила Ходорковского был человек из структур Евгения Пригожина Кирилл Романовский. То есть готовится командировка, разоблачающая предположительно людей, находящихся под прикрытием, структур, близких к Евгению Пригожину, и главный человек, который подсказывает журналистам единственный контакт на местности по имени Мартин, которого, как сейчас выяснилось, вообще не существует — это человек из структур Евгения Пригожина. Как такое получилось, как вы это объясняете?

Илья Барабанов:  Честно говоря, это сложно объяснить. Еще в августе сразу после убийства много было сказано о том, что подготовка этой поездки оставляла желать сильно лучшего. Надо было проверить фиксера Мартина, как минимум выяснить его фамилию, конечно, не надо было полагаться на господина Романовского, который судя по расследованию центра «Досье» просто фиксера Мартина выдумал и с самого начала все планы ЦУРа передал своим руководителям, людям, связанным с Пригожиным. Я так понимаю, Мартин — это все-таки фигура, видимо, мифическая, придуманная с самого начала. Как только пригожинцы узнали о планах ЦУРа, они с самого начала взяли всю эту поездку под свой плотный контроль. Конечно, к сожалению, тут надо говорить о том, что случилось трагическое стечение обстоятельств, когда люди доверились, мягко говоря, не тому, кому можно было довериться. Насколько я знаю, с Кириллом Романовским был знаком не по журналистской деятельности погибший Александр Расторгуев, он считал, что может ему каким-то образом доверять, собственно отсюда взялся этот контакт. К сожалению, ребята доверились этому человеку, уже тогда были такие подозрения, а сейчас очевидно, что доверять ему было нельзя. Судя по тому, что мы услышали вчера на брифинге, который устроил центр «Досье», судя по тем материалам, которые мы имеем на руках, видимо, действительно господин Романовский с самого начала передал все планы журналистов каким-то пригожинцам, которые выдумали этого Мартина, и просто с самого начала на этапе подготовки поездки еще в Москве начали вести всю эту историю, просто дергали за ниточки.

Елена Рыковцева:  Денис,вы все-таки понимаете журналистов, которые всю ставку, всю свою ответственнейшую, тяжелейшую, опаснейшую командировку сделали на одного человека, а это тот самый Кирилл, официальный сотрудник пригожинской структуры, который действительно дал им контакт Мартина, который должен был встретить их в ЦАР, которого не существует, как говорится сейчас. Вы понимаете, почему они ему доверились? Вы считаете это ошибкой или вы думаете, что личные контакты, личные отношения позволяли думать, что этот человек не такой, мало ли, что он работает у Пригожина, но он наш и так далее?

Денис Коробков:  Я не очень компетентен в этом вопросе, потому что я не знал погибших, я лично не знаю господина Романовского. Может быть действительно здесь такое отношение: да, мы все журналисты, мы работаем в разных изданиях, кто-то работает на провластные издания, кто-то на издания, которые принято называть либеральными, но мы все свои парни и почему не поделиться контактом, не угостить сигаретой или чашкой кофе. Издания, которые входят в медиахолдинг условный под эгидой господина Пригожина, они отличаются очень часто от других изданий, будь это издание частное, государственное, провластное или любое другое. Деятельность именно этих изданий еще с самого их начала основания, с 2012-13 года, связана не только с журналистской или псевдожурналистской деятельностью, но и с прямыми провокациями, даже, насколько я понимаю, с преступлениями. Исходя из этого, связываться с сотрудниками одного из этихизданий я бы не стал точно. Дело не в том, что господин Романовский какой-то опереточный злодей, я думаю, что нет. Но то, что информация от него могла уйти к его руководителям, к тем, кто принимает решения непосредственные не только о журналистских акциях, что могли попросить его как-то этот телефон передать, это я вполне допускаю. Потому что я не могу себя заставить поверить в версию господина Романовского о его знакомстве с этим Мартином, потом он его потерял, потом кто-то телефоны какие-то передавал. Мне это кажется неубедительным. Тем более, что в наш цифровой век не обнаружить никаких следов человека, такого не бывает. О нем же неизвестно ничего до сих пор, ни фамилии, ни места работы, никаких следов нет в сети, даже нет ни одного человека, который мог бы сказать — я его видел или слышал.

Елена Рыковцева:  Журналисты, это как в фильме каком-то или кино, они с ним переписывались, это был их единственный контакт в Центральноафриканской республике, куда они ехали, но они тоже его там не увидели. Их водитель, драматический, персонаж, был рекомендован этим Мартином, но тоже дистанционно, виртуально. Михаил Ходорковский и те, кто рядом с ним, их же не очень интересуют детали того, как готовилось расследование. Может такое быть, что то, что этот единственный контакт, который был у журналистов, дал человек из структур Евгения Пригожина, по поводу которых пытаются собирать материал, мог Ходорковский не знать этого вообще, что на самом деле и контакт и вся подготовка держится на человеке Пригожина?

Владимир Пастухов:  Я очень далек от предположения, что я могу моделировать мысли Михаила Ходорковского и тех людей рядом с ним, которые находятся. Я могу сделать три существенных замечания, которые во всем этом дискурсе все время выпадают, поэтому картина видится несколько искаженно. Мы должны понимать, кто такие Джемаль, Радченко и Расторгуев. Это не были мальчики-журналисты, не были стрингеры с улицы, которых можно нанять и куда-либо отправить. Это были самостоятельные одни из лучших фронтовые журналисты, которые многие годы сами выбирают, куда ехать, зачем ехать. От Михаила Ходорковского им нужно было одно, приблизительно то же самое, что нужно было Косте Остенбакену от красавицы Инги Зайонц, им нужны были подъемные деньги для того, чтобы реализовать свой проект, в результате которого они хотели сделать сенсационный фильм, и естественно, хотели на этом фильме заработать, поскольку фильм был бы их собственным. Поэтому была огромная степень самостоятельности этих ребят в планировании этой командировки. Мне вообще очень трудно себе представить уровень человека, который мог бы давать советы Орхану Джемалю, как ему себя вести, куда ехать и как обеспечить свою безопасность. И уж точно этим человеком не мог быть Андрей Коняхин (руководитель ЦУР — ред) или люди из окружения Ходорковского, они не были для них авторитетами. Второе, что нужно понимать: эти ребята не были носителями либеральных демократических воззрений. Это, условно говоря, люди с другой планеты. Для Джемаля, Расторгуева и Радченко это были люди, часть взглядов которых они разделяли, с которыми они пересекались постоянно в тяжелых фронтовых ситуациях, есть такое слово — фронтовое журналистское братство. Поэтому этого антагонизма, который вас так удивляет, как же они могли довериться Романовскому, у них не было с Романовским. Для них Романовский был парень, с которым они сидели где-то в одном окопе в Сирии или еще где-то. Поэтому ситуация в жизни сложнее, чем на бумаге. Ходорковский по сути выступал продюсером этого проекта. Они были самостоятельны, самостоятельно выбирали своих доверенных лиц, еще неизвестно, кому они больше доверяли в этой ситуации, Ходорковскому или Романовскому.

Елена Рыковцева:  Ровно так мы себе и представляем ситуацию, что мало ли где он работает, главное, что я его знаю, я с ним прошел огонь, воду и медные трубы, поэтому я ему доверяю. Я спрашивала только о реакции других участников подготовки этой истории. Теперь мы перейдем к двум версиям. Государство очень цепко держится за ту версию и не хочет от нее отказываться, что причем все эти структуры пригожинские. Давайте посмотрим, как отвечал Владимир Путин на пресс-конференции на вопрос, что же там случилось.

​Елена Рыковцева: Я считаю, что самое сильное, ударное вчера прозвучало — это то, что в этой машине журналистов по некоторым сведениям остались дорогие вещи, техника. Тем не менее, версия грабежа звучит как основная во всех официальных заявлениях Следственного комитета. Почему они не хотят даже для вида, для приличия хоть как-то упоминать цель этой поездки и пытаться говорить о том, что существуют другие версии? Это запретная тема, какой фильм они ехали туда снимать?

Аркадий Дубнов: Исходя из логики наших официальных структур силовых, в данном случае Следственного комитета, задача стоит очень простая: не сказать ничего, дав понять, что это дело не имеет ни политической, ни специфической подоплеки. Есть установка, и она не может быть подвержена сомнению. Кроме того это легко оправдать. Нашему многострадальному населению уже давно внедрена мысль, что журналист — это одна из самых древнейших профессий, она продажная профессия. Поэтому если сказать, что их ограбили, значит у них были деньги. А как у журналистов не может быть денег, в такую африканскую даль поехать без денег от Ходорковского, конечно же, ребята башлять едут, как едут музыканты «стричь» где-нибудь на гастролях, люди поехали зарабатывать в Африку. Здесь забавная мысль прозвучала, которая подтверждает противоречивость стигматизации закостенелости этой версии, которую первой предложила Маша Захарова, со свойственным ей апломбом и уверенностью, что их ограбили. С другой стороны, якобы кто-то хотел сначала узнать, какой информацией владеют Орхан Джемаль и его товарищи о том, что происходит в Центральной Африке с участием Пригожина. Собственно говоря, зачем их убивать, если ты еще ничего не узнал. То есть там есть явные нестыковки в столкновении версий. Честно говоря, я ничего не вижу нового с точки зрения представленного нам Следственным комитетом. Только хотел поинтересоваться, что же за результаты расследования, которые срочно необходимо было опубликовать исключительно после того, как стали известны результаты центра «Досье»? Мы же полгода ничего не знали, на три дня сотрудники СК ездили в ЦАР, отчитались за командировку, и мы больше ничего не знаем. Тут выясняется, что они там на самом деле ничего не узнали. Никто не объясняет нам странную историю, если это абсолютно криминальное действо, когда убивали за деньги, почему оставили в свидетелях этого несчастного шофера. Дайте нам какую-то версию, как это удалось. Они расстреляли в упор трех журналистов, а этому дали убежать, живому свидетелю. Мягко говоря, это непрофессионально и очень похоже на низкопробный сценарий какого-то триллера.

Елена Рыковцева: Едет Следственный комитет, не привозит ничего. Вчера Ходорковский и его команда выкладывают свои факты на стол журналистам из изданий, которые интересуются этими расследованиями. И сегодня вдруг Следственный комитет появляется со своим достаточно подробным заявлением, они пересказывают всю ту же историю, которую мы от них уже слышали. Завершается это гневными филиппиками в адрес Ходорковского, что это он все для прикрытия.

Аркадий Дубнов: Я обращу внимания на слова Путина, когда он делился своей версией, которая абсолютно коррелируется с тем, что делает Следственный комитет. Он сказал: и когда-нибудь может быть мы узнаем. Следственный комитет работает в этой логике, полгода — это совсем не когда-нибудь. Когда-нибудь — это когда нынешнее поколение живущих отойдет, и вдруг возникнут документы, которые нам что-то расскажут, рассекретят, согласно законам, 30 лет спустя архивные документы. Вот это «когда-нибудь» ключевая фраза путинская.

Елена Рыковцева: Мы специально сегодня пошли на улицы Москвы, чтобы понять, люди на улице, которым не разрешают слышать по телевизору слово ЧВК Вагнер, не разрешают узнать о том, что они ехали снимать фильм именно о том, как эта ЧВК охраняет золотодобывающие предприятия и как выстроена система отношений между ЧВК и правительством этой республики. Посмотрим на улице, что они знают про задание этих журналистов.


Опрос прохожих в Москве

 

https://www.svoboda.org/a/29704005.html

 
По теме
СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ-ЗА ПРАВДУ выступила против планов по отмене уголовной ответственности за картельный сговор.
На сегодняшней сессии депутаты АКЗС заслушали отчет начальника Главного управления МВД РФ по Алтайскому краю о деятельности органов и подразделений внутренних дел за 2023 год.
Даже круглая дата алтайского парламентаризма не смутила депутатов: мартовская сессия АКЗС выдалась продолжительной и продуктивной Сессия АКЗС 28 марта 2024 года была необычной: алтайские парламентарии отметили важный рубеж.
Как мы уже сообщали , на вчерашнем заседании фракции СР-ЗП в АКЗС бурную дискуссию вызвал проект закона, которым вносятся изменения в критерии,
Дожди, ветер и тепло до +14: какая погода будет в Алтайском крае 29 марта - Сетевое издание Толк Фото: unsplash.com Дожди ожидаются в ближайшую неделю в регионе. При этом с 31 марта синоптики прогнозируют небольшое понижение температуры Днем 29 марта в Алтайском крае ожидается около +9...+14,
Сетевое издание Толк
СтопВИЧ_СПИД - Газета Заря ВИЧ-инфекция напоминает бомбу замедленного действия: человек может годами жить с этой болезнью и даже не подозревать об этом.
Газета Заря
В тесном сотрудничестве с наставником - Министерство здравоохранения Наставничество в медицине является очень важным моментом в адаптации молодых специалистов на своем профессиональном пути.
Министерство здравоохранения
Студенты АГМУ помогают проводить диспансеризацию населения - Министерство здравоохранения С 8 по 12 апреля бойцы студенческих медицинских отрядов АГМУ продолжат помогать муниципалитетам Алтайского края в профильной сфере здравоохранения, проводя диспансерное наблюдение.
Министерство здравоохранения