Краевое объединение организаций профсоюзов в 2018 году сменило своего лидера и почти лишилось Дворца спорта. Вновь избранный председатель крайсовпрофа Иван Панов рассказал altapress.ru о непростой борьбе за рост зарплат, о том, почему Пасха связана с протестными акциями, какое будущее у профсоюзов и почему ему жаль терять Дворец.
«Лопатой из Дворца не гребли» — Есть мнение, что крайсовпроф — не слишком эффективный собственник и управленец имуществом. Вы согласны с этим утверждением?
— Наверно, субъективные оценки имеют право на жизнь. Но возьмем для примера тот же Дворец зрелищ и спорта. Или спорткомплекс «Обь». Это два учреждения социальной направленности. Да, они занимаются и коммерческой деятельностью, но в первую очередь выполняют социальную функцию. Во Дворце располагается хоккейные школа и клуб,которые финансируются, замечу, из краевого бюджета. Это же касается и «Оби».
Но арендная плата в этих социальных организациях не повышается несколько лет,а платежи за коммунальные услуги растут два раза в год. И когда Дворец спорта проводит концерт, все говорят: «Вот они зарабатывают деньги». Но мы зарабатываем, чтобы выжить. Тех денег, которые Дворец получает от хоккея, недостаточно.
В среднем Дворец зарабатывал 40 млн рублей в год. 20 млн — все, что связано со льдом. Еще 20 млн — доход от проведения концертов, ярмарок, выставок.
Если мы возьмем расходы, то только одна электроэнергия обходится в 1 млн рублей в месяц. Зимой за отопление ежемесячно платится около 500−600 тысяч рублей. И это только коммунальные платежи. Плюс есть штат почти в 50 человек, им нужно платить заработную плату. Плюс налоги.
Большой прибыли Дворец никогда не приносил. За последние несколько лет крайсовпроф получал в год в среднем около 2 млн рублей от этого объекта. Поэтому говорить, что мы лопатой гребли из этих объектов и все выгребли, не приходится.
Что касается состояния Дворца, я считаю, что не совсем ответственным в этой части оказался арендатор, с которым у нас подписан договор. Он получил исправный объект. Поддержание противопожарного состояния было его обязанностью. Мы не слагаем с себя ответственности, и сегодня несем расходы на содержание Дворца спорта — оплачиваем отопление, свет, охрану. Всего в месяц — около 600−700 тысяч. Но уже ничего не зарабатываем.
— Рассматривались ли другие варианты его использования?— Вся сложность в том, что основная нагрузка Дворца связана с работой хоккейного клуба и ДЮСШ. Так как клуб — профессиональный, график игр составляется заранее. К сожалению, из-за этого мы иногда были вынуждены отказывать кому-то в проведении других мероприятий. Есть ограничения МЧС по проведению выставок и ярмарок — нельзя организовывать два мероприятия одновременно, скажем, в фойе и на основной арене.
— Если вы все-таки договоритесь о продаже Дворца, будет ли вам жаль терять этот объект? Или, напротив, испытаете облегчение?— Сожаление в таких ситуациях всегда есть. Тем более, что я давно здесь работаю,проблему хорошо знаю. Мы, может быть, и не отказались бы от Дворца. Но в силу тех обстоятельств, которые вскрылись, вынуждены это сделать.
Ведь основной проблемой стал конструктив потолка, его деревянные элементы. Хотя,скажем, в Красноярске открылся новый спорткомплекс, и везде рассказывают, что его особенность — деревянная крыша. Почему там можно чуть ли не всю кровлю сделать деревянной, а у нас нельзя даже элементы оставить? При том, что эти балки уже тысячу раз пропитаны всеми специальными средствами. И срезы с них брали — они не горят.
Да, сегодня там другая плитка на потолке. К этому, собственно, и предъявляют претензии: что мы провели не ремонт, а реконструкцию, а значит, все должно быть устроено по новым СНиПам. Но это — миллионные затраты. У нас таких средств нет. Мы ищем инвестора. Но никто не хочет вкладывать средства в объект, который не будем ему принадлежать.
— Есть представление, что после распада СССР профсоюзы стали по сути коммерческими предприятиями, которые прикрываются защитой прав трудящихся. Что бы вы ответили тем,кто так считает?— Что значит прикрываться? Общественные организации имеют право заниматься коммерческой деятельностью. Профсоюзам в этом смысле повезло. Нам по наследству досталась собственность. Но нельзя говорить о том, что мы занимаемся преимущественно ею. Главная задача у нас совершенно другая. Но было бы глупо не управлять имуществом, если оно есть.
Тем более, мы предоставляем скидки членам профсоюзов, скажем, в наши санатории 20%. А если скидку делают еще и первичные организации, то порой люди отдыхают за 50% от полной стоимости путевки.
Оклад равно МРОТ — В декабре власти, бизнес и профсоюзы подписали трехстороннее соглашение. Какие его положения для вас принципиально важны?— Это основополагающий документ в части определения социально-трудовых отношений. В этом году основные его положения касались темпов роста заработной платы: плюс 15%, если оплата труда меньше 20 тысяч, и 10%, если от 20 до 27 тысяч.
Новшества связаны с изменением пенсионного законодательства — появились гарантии для работников предпенсионного возраста.
Кроме того, мы подписали соглашение о краевом МРОТ для внебюджетной сферы. Он будет составлять 13 тысяч рублей без учета районного коэффициента. Споров по этому вопросу было много. Работодатели выступали против. Нагрузка это, конечно, существенная. С районным коэффициентом получается почти 15 тысяч рублей. Это тот минимум, который должны платить в коммерческом секторе. Изначально цифры были еще выше.
— Какие?— 15 тысяч без районного коэффициента.
— И насколько, на ваш взгляд, реально такое повышение? Экономическая ситуация не слишком располагает к такой динамике. И ситуация может вылиться в подгонку цифр,а не реальный рост зарплат.— Да, я тоже говорил об этом на подписании: главное — не хорошие бумаги получить. Хороших бумаг у нас — только успевай исполнять. Главное — реальное выполнение всех соглашений, коллективных договоров.
Профсоюзы, скажем, много лет добивались повышения МРОТ в стране. Добились. А проблем разве что больше не стало. Точно не меньше.
Сегодня мы сталкиваемся с тем, что низкоквалифицированные и квалифицированные кадры получают одинаковую зарплату. Уборщица и молодой педагог зарабатывают одинаково. Конечно, и тот, и другой труд почетен. Но кто-то пол помыл — и ответственности никакой. А у кого-то — класс в 30 детей, и не дай бог что-то с кем-то случится.
Проблемы есть в части и начисления зарплат, и их повышения. В этом вопросе нужно наводить порядок. В здравоохранении уже анонсируется новая система начисления. Мы настаиваем, чтобы ее распространили на сферы образования и культуры.
— В чем новшество?— В увеличении окладной части. Сейчас она у нас настолько низкая! Скажем, оклады в образовании края начинаются от 3,2 тысяч рублей. Потом плюсуются надбавки,стимулирующие — и так догоняют до МРОТ. Вот и получается, что молодой специалист получает только «минималку». Мы же считаем, что было бы правильно, чтобы оклад начинался с размера МРОТ.
— Вы же понимаете, что власти вряд ли пойдут в этом навстречу.— Мы думали раньше, что и МРОТ никогда такими темпами повышать не будут. Нужно ставить эти цели. Как говорится, если вас не пускают в дверь, вы идёте в окно. Кто стучится — тому открывают.
Рост за счет переработки — В 2018 году рост зарплат бюджетников, сообщают в правительстве, составил 11−12%. По вашим данным, он произошел?— Я не исключаю, что в целом по краю 12%-ный рост произошел. Но это же средняя температура по больнице. Если мы возьмем отдельные отрасли, то там далеко не всегда такая динамика. Просто где-то оплату труда повысили на 20%, а где-то на 5%.
— За счет чего, вы считаете, фактически произошло увеличение объема зарплат? За счет МРОТ?— Фактически оно произошло, к сожалению, за счет оптимизации и увеличения нагрузок. Если мы посмотрим бюджет и штатное расписание какой-либо школы, то не найдем педагога, который бы работал по 18 часов в неделю. И нет у нас в больницах хирургов,которые бы трудились положенное количество часов. Все — сверх нормы.
Поэтому, да, мы выполняем указ президента о росте зарплат, но в основном — за счет переработки,повышенной нагрузки, оптимизации. Это касается и образования, и здравоохранения, и культуры.
— Власти утверждают: оптимизация была направлена не на экономию средств, а на повышение качества услуг. Где-то, действительно, возникло напряжение, но потому, в частности, что некоторые люди, занимая ставку, работали мало,а теперь их попросили выполнять полный объем работы. Так ли это, по вашим данным?— Да, у нас часто говорят о том, что производительность труда надо повышать, составлять паспорт рабочего времени. Конечно, все хотят работать меньше, а получать больше. Но в целом я не считаю, что в крае имеют массовый характер ситуации, при которых люди работают мало, а зарплату получают за полную ставку. Если такие факты и были,то единичные.
И оптимизация, на наш взгляд, преследовала все же цели экономии. Может быть,реального сокращения зарплат и затрат не произошло, но прием новых людей тоже никто не вел. Есть же обыкновенная текучесть кадров: кто-то уходит, а на его место никого не берут. И вроде бы оптимизации не произошло, но работало условно 10 человек, а стало 8,а объем работы не сократился.
— То есть ваши ближайшие задачи — выровнять ситуацию по МРОТ и побороться за рост окладов?— Профсоюзы всегда говорили: за идентичный труд люди должны получать идентичные деньги. Возьмем мы врача в Барнауле и Москве. Оклад у них должен быть одинаковым. А стимулирующие и надбавки могут быть разными. И в итоге, конечно, так и будет. Но чистый оклад должен быть везде одним.
А сейчас у нас, скажем, в образовании ставки начинаются от 3,2 тысяч рублей,а в Новосибирской области — от 9 тысяч. Между нами меньше 300 км, а разница — трехкратная. При том, что жизнь в Новосибирске не настолько дороже, чем у нас.
Конечно, мы понимаем, что ограничены бюджетом, собственных доходов у нас не так много. Но стремиться-то надо к лучшему. И из списка аутсайдеров мы должны когда-то выйти.
— Наш новый губернатор с самого начала говорил примерно о том же — чтобы, например,наши врачи получали такие же зарплаты, как в других регионах. Вы почувствовали, что обсуждать вопрос зарплат стало легче?— Да. Диалог стал более открытым. Замалчивания проблем нет. И воспринимается это более спокойно. Я понимаю, что мы все болеем за свое дело. И предыдущий губернатор тоже болел. И понятно, что иногда ему было неприятно слышать о каких-то проблемах: вроде решает-решает их, а воз и ныне там. Сегодня закрытых тем нет.
«Не идут, пока жареный петух не клюнет» — В чем сегодня выражается основная работа профсоюзов? Понятно, что в советское время это была огромная сила, которая владела большим имущественным комплексом, занималась распределением…— … дефицитов.
— Да. Сегодня роль профсоюзов уменьшилась как политического игрока. Какую задачу вы решаете сейчас?— В части политической — соглашусь. Раньше, все знают, профсоюзы называли приводным ремнем партии. Сегодня наша основная роль — защита интересов и прав работников. Мы следим за выплатой и начислением зарплаты, за нормированием, охраной труда, оздоровлением.
— Какие у вас есть для этого инструменты?— Их много. В первую очередь — правовые. Мы отстаиваем права работников в суде. И экономическая эффективность дел, которые мы выигрываем, очень высока. Это десятки миллионов рублей, которые реально получают люди, которым, скажем, недоначислили зарплату, неправильно рассчитали пенсию. 90% таких исков мы выигрываем.
Плотно занимаемся вопросами охраны труда. Сейчас они очень остро стоят. Мы принимаем участие в расследовании всех несчастных случаев на производстве.
И, конечно, заключение соглашений и коллективных договоров на предприятиях и в организациях. Ведение коллективных переговоров.
— Какая сегодня динамика по числу профсоюзных организаций: в бюджетной сфере,на предприятиях?— Тенденция для всех профсоюзов России — сокращение общего числа членов. Причины есть и объективные, и субъективные. Те же оптимизации, ликвидации предприятий. Но создаются и новые профсоюзные организации. Сейчас в крае всего около 3 тысяч первичных профсоюзных организаций.
Относительно недавно образовались профсоюзные организации в «Алтайкрайэнерго», Михайловском заводе химреактивов, Боровлянском лесхозе, краевом перинатальном центре «Дар», Алтайской таможне, «Калманском хлебзаводе», в ряде учреждений культуры и образования. Технически создать профсоюз несложно. Три человека решили — и создали.
— Чем чаще всего вызвана такая потребность?— Желанием объединиться. Не секрет, что часто профсоюзы образуются на волне какого-то конфликта. Когда у человека все хорошо, он об этом не задумывается. Бывает, что на предприятии есть профсоюз, но человек в него не входит. А как только его жареный петух клюнет, он бежит вступать, чтобы его защищали.
— Сколько сегодня стоит членство в профсоюзе?— 1% от начисленной заработной платы, как и раньше.
«Кто под кем лежит, еще вопрос» — Есть ли у вас лично желание усилить роль и влияние профсоюзов?— Если бы не было, я бы не стал избираться на этот пост.
— Чего именно вы хотите добиться?— Увеличения численности профсоюзов. Ведь у нас есть резервы. Мы можем, даже не создавая новых организаций, нарастить членскую базу в два раза. Есть предприятия,на которых работает около тысячи человек, а в профсоюз входят 200. Нужно разговаривать с людьми, объяснять.
Может быть, до сих пор мы не всегда своевременно или полно доносили информацию об эффективности и пользе нашей работы. Но профсоюз сегодня — та единственная организация, которая защищает права человека труда.
Думаю, у меня получится, и профсоюзы зазвучат по-новому в части открытости,увеличения членской базы, работы в коллективах. Мы хотим провести череду встреч,выслушать мнения людей, их проблемы, проконсультировать их.
Ведь создать работающий профсоюз на предприятии бывает не так просто. Случается, три человека его организуют. Но потом их в такие условия на работе ставят, что никакого развития не происходит.
— С точки зрения общественного настроения у вас благодатное время для профсоюзного движения — недовольных немало. Будете ли вы этим пользоваться?— Главное здесь не использовать людей, а именно воспользоваться ситуацией и оправдать их надежды.
— Будете ли вы призывать людей оппонировать?— Так у населения нет проблем в части оппонирования. Но в силу своей человеческой доброты и терпимости люди всем всё прощают. У нас муж и жена привыкли собраться на кухне, повозмущаться, а как только дело касается реальных дел, запал у многих сходит на нет.
Я говорю не о том, что нужно выходить на улицу чуть что. Но когда это действительно необходимо, многие не выходят. То идеологической составляющей не хватает, то политической, то у нас 1 мая совпадает с Пасхой.
— К слову, об акциях на улице. Есть мнение, что профсоюзы организуют их только по разнарядке сверху.— Пикет против пенсионной реформы — яркий пример обратному. Не было никаких инициатив сверху. Было принято решение в центре: считаете нужным — проводите. Но мы еще до этого решения организовали пикет. Он собрал большее число людей, чем мы заявляли. За что потом получили «ай-ай-ай» от полиции.
— То есть мнение о том, что профсоюзы лежат под властью, вы не разделяете?— Мы участвуем в каких-то мероприятиях, которые инициирует власть. Но решения об этом принимаем коллегиально. Не мог один человек сказать: давайте участвовать в митингах в поддержку присоединения Крыма. Не было такого, чтобы Шмаков позвонил Бабушкину и сказал: «Всё, выходите!» Решения принимаются на местах. Так что это еще вопрос, кто под кем лежит.
Источник: altapress.ru