Андрей Вознесенский побывал в Барнауле 15 марта 1989 года. Это был расцвет перестройки, когда поэтические вечера считались ярким событием, собирающим толпы людей.
Андрей Вознесенский с большим вниманием отнесся к барнаульским поэтам. С некоторыми из них он поддерживал отношения и в дальнейшем.
Фото из архива Ирины Цхай
Не случайно в Барнауле выступление поэта-шестидесятника Андрея Вознесенского, некогда поразившего литературный мир экзотикой ритма и рифмы, организовали в ДК моторостроителей – на самой большой на тот момент концертной площадке города.
Бутерброд вместо автографаКак вспоминает известная барнаульская поэтесса, детская писательница Ирина Цхай, действительно, приезд Вознесенского стал событием грандиозного масштаба. Сегодня трудно представить, что в тот день зал ДК моторостроителей вместил более тысячи человек. Вознесенский читал наизусть свои стихи, которые публика то и дело подхватывала, декламировала вместе с поэтом. В перерывах между выступлениями люди несли на сцену охапки роз.
— Я тогда училась на биологическом факультете Алтайского госуниверситета, а потому причисляла себя к окололитературной тусовке, – рассказала Ирина. – После выступления толпа поклонников каким-то образом прорвалась за кулисы, вместе с ними и я. Помню, в пространстве между сценой и кулисами стоял черный рояль, на котором были бутерброды с копченой колбасой, приготовленные специально для поэта. Здесь же поклонники брали у Андрея Андреевича автографы, я же попросила бутерброд – времена были голодные, и моему взрослеющему организму очень уж хотелось есть. Поэту моя просьба явно понравилась, он даже погладил меня по голове.
После выступления молодые поэты решили устроить с Вознесенским неформальную встречу. Долго ждали его возле гостиницы «Центральная», мерзли, а потом повели в поэтический клуб «Родник», действующий при Союзе писателей под руководством Александра Родионова (располагался он тогда на пр. Строителей).
— Каждый из дома захватил что-нибудь к чаю, – продолжает Ирина Цхай. – Помню, Виолетта Метелица специально испекла очень вкусный и красивый открытый пирог с лимоном. И когда я накрывала на стол, Андрей Андреевич решил, что это моих рук творение. А потом мы долго читали стихи уставшему от перелетов, официальных встреч, выступлений Вознесенскому. Но несмотря на это, поэт слушал нас внимательно, с участием. И нас было не унять. Позже он в своей знаменитой «Барнаульской булле» многим из нас уделил внимание. Про меня написал:
Ира кореянка
Мелькала, как палочка Караяна,
Со взглядом, настоянном на корне золотом.
Затем следуют строчки про Володю Токмакова:
Дев обидчик
Захлопывал балконы, как коробки спичек.
И прикуривал от соска.
Причем фразу «захлопывал балконы, как коробки спичек» Вознесенский, кажется, позаимствовал у самого Токмакова, и в этом случае ее, наверное, следовало закавычить.
Кстати, на концерте тот же Владимир Токмаков прозвал Вознесенского папой русского авангарда. Это, вероятно, и стало поводом для создания поэтом «Барнаульской буллы», в которой Андрей Андреевич написал:
15 марта меня выбрали
в Папы российского авангарда.
Почему в Барнауле?
а то б пырнули.
— Во время неофициальной встречи Вознесенский, борясь с зевотой, слушал всех внимательно, – вспоминает присутствовавшая тогда в «Роднике» барнаульская поэтесса Наталья Николенкова. – Причем каждого из выступающих он воспринимал доброжелательно, с участием. С готовностью он собрал все рукописи, которые ребята предусмотрительно захватили с собой и, обещая все это обязательно прочесть, уехал в гостиницу. Мы были в восторге! С тех пор с Вознесенским я ни разу не встречалась. Позвонила лишь однажды ему в Переделкино. Зачем? Видимо, хотела обратиться с какой-то просьбой. Он обрадовался, подумал, что я где-то рядом, в Москве. А я была в Барнауле… Андрей Андреевич ответил – мол, жаль, а то я бы еще раз посмотрел на вашу стрижку (на тот момент стрижки как таковой у меня как раз и не было – я была брита под ноль).
Чуть позже друзья Натальи принесли ей вырезку из эссе Вознесенского «Россия – поэзия» с такими строчками: «Для меня суть России – не в ее супостатах, а в Заболоцком, Тарковском и юной Николенковой из Барнаула, выдохнувшей хрустальную строку».
— Было очень приятно, хотя упоминание моего имени в таком ряду до сих пор вызывает во мне нервную дрожь, – продолжает она. – А потом было эссе «Минута немолчания», в котором вдруг Вознесенский написал о своем визите в Барнаул, где упомянул Володю Токмакова, еще кого-то и меня. «Глуховато-спокойно читает Наталья Николенкова, статная суриковская боярышня с котиковой стрижкой, будто отросшей после бритья наголо…». Эту книжицу от Вознесенского мне передали друзья. На ней рукою поэта написано: «Очень нежно Наташе Николенковой»… Для меня она очень дорога.
Действительно, после того концерта в марте 1989 года некоторые барнаульцы поддерживали с Вознесенским связь. К примеру, театровед Ирина Свободная, оказавшись в Москве, созвонилась с поэтом и договорилась о встрече в редакции журнала «Юность».
Тогда она привезла Вознесенскому стихи молодого поэта Александра Строганова, чтобы тот помог их опубликовать. Уделив стихам минут двадцать, Андрей Андреевич вынес свой вердикт: мол, действительно, поэт неординарный. Эти стихи он взялся показать редактору «Юности» Андрею Дементьеву, но ничего не обещал, так как в те времена еще существовала многоуровневая цензура. И их, увы, не опубликовали.
Посещение Барнаула не ограничилось выступлением Вознесенского в ДК и его посиделками с местными поэтами. Во время прогулки по городу Андрею Андреевичу показали и «сталинские» места – в том числе расстрельную арку на ул. Толстого. Ей поэт тоже посвятил свои строчки в «Барнаульской булле». больше новостей Похожие новости В Краеведческом музее открылась выставка национальных головных уборов (0+) Актер Краевого театра драмы Александр Хряков отметил 50-летие Барнаульская детская киностудия получила президентский грант на съемки фильма Наталья Катренко